11.22.63 - Страница 47

Я думал об этом, пока старомодный лифт со скрипением полз вверх, на третий этаж. А если и остальное из того, о чем мне рассказал Фрэд Туми, тоже правда, удивится ли здесь кто-то, если и другой отец поработает молотком над своей семьей? Мне подумалось, что нет. Я подумал, люди будут говорить: это просто очередное доказательство того, что Дерри есть Дерри. И, вероятно, будут правы.

Уже спрятавшись в своем номере, я был поражен новой, подлинно ужасной мыслью: предположим, в течение следующих семи недель я изменю ход событий так, что отец Гарри сможет забить своего сына насмерть, вместо того, чтобы оставить его калекой с отчасти притупленным умом?

«Этого не случится, — уверил я себя. — Я не разрешу такому случиться. Как заявила в 2008 Хиллари Клинтон: я здесь, чтобы победить».

Вот только, конечно, она тогда проиграла.

На следующее утро я завтракал в гостиничном ресторане «Ривервью», где, кроме меня и вчерашнего торговца оборудованием, было пусто. Тот сидел, погруженный в местную газету. Когда он ушел, оставив газету на столике, ее взял я. Меня не интересовала первая страница, посвященная дежурным военным волнением на Филиппинах (хотя я и задумался на мгновение, а не где-то ли там поблизости сейчас находится Ли Освальд). На самом деле я хотел просмотреть местные новости. В 2011 я был читателем льюистонской газеты «Сан Джорнел», так там последня страница раздела «B» называлась «Школьные дела». На ней гордые родители могли найти напечатанными имена своих детей, если те выиграли какую-то награду, поехали в классную экскурсию или принимают участие в каком-то проекте, скажем, по соблюдению чистоты на территории общины. Если такая страница есть в «Дерри Ньюс», тогда нет ничего невероятного в предположении, что я смогу найти на ней имя кого-либо из детей Даннингов.

Впрочем, на последнем столбце «Ньюс» располагались только некрологи.

Я попробовал поискать на спортивных страницах, и прочитал о назначенной на уик-энд большой футбольной игре юношеской лиги: «Тигры Дерри» против «Бангорских Баранов». Трою Даннингу было пятнадцать лет, согласно сочинению уборщика. Пятнадцатилетний мальчик легко мог принадлежать к членам команды, хотя едва ли был стартером.

Его имени я там не нашел и, хотя внимательно, слово по слову, прочитал и менее короткую статью о футбольной команде малышни (клуб «Тигров»), не нашел также и Артура «Туггу» Даннинга.

Я заплатил за завтрак и возвратился в свой номер с подобранной газетой под подмышкой, с мыслью о себе, как о хреновом детективе. Сосчитав Даннингов в телефонном справочнике (девяносто шесть), я получил озарение: меня притормозило, вероятно, даже сделало калекой безраздельно зависимое от интернета общество, на возможности которого я полностью полагался, которые воспринимал самые собой разумеющимися. Насколько тяжело было бы локализовать семью Даннингов в 2011 году? Всего лишь напечатать Тугга Даннинг и Дерри в моей любимой поисковой машине, и, скорее всего, этого бы хватило; дальше надо только нажать клавишу enter и разрешить «Гуглу», этому Большому Брату 21-го столетия, позаботиться об остальном.

В Дерри 1958 года большинство современных ему компьютеров были величиной с небольшой квартал под жилую застройку, а местная газета оказалась беспомощной. Что мне оставалось? Я вспомнил своего профессора социологии из колледжа — такой саркастичный старый сукин сын, — который любил повторять: «Когда ничто другое не дает совета, вставайте и идите в библиотеку».

Туда-то я и пошел.

Позднее в тот же день, с разбитыми надеждами (по крайней мере, на то время) я шел по Горбатому холму, лишь немного задержавшись на перекрестке Джексон и Витчем-стрит, взглянуть на сточную канаву, где маленький мальчик по имени Джордж Денбро потерял руку и свою жизнь (по крайней мере, если верить Фрэду Туми). Когда я, в конце концов, добрался до верхушки холма, у меня стучало сердце, я закашлялся. Дело было не в потере физической формы; это все тот фабричный смрад.

Я подупал духом и был немного напуган. Это правда, у меня были достаточно времени на то, чтобы разыскать правильную семью Даннингов, и я был уверен, что смогу это сделать — если для этого понадобится позвонить каждому Даннингу из телефонного справочника, я и это сделаю, пусть даже рискуя изменить настройку бомбы с часовым механизмом в лице отца Гарри, — но я уже начал чувствовать то, что чувствовал Эл: что-то действует против меня.

Я шел по Канзас-стрит, так глубоко погруженный в свои мысли, что сначала даже не осознал, что по правую сторону от меня больше нет домов. Там теперь зиял крутой обрыв, который переходил во влажную почву, где изобиловали зеленые кусты, который Туми называл Пустырем. Тротуар от этой пропасти отделяла всего лишь чахлое белое заграждение. Я уперся в него ладонями, вглядываясь в дикую растительность там внизу. Увидел тусклые отблески застоявшейся воды, полосы камыша такого высокого, что он казался доисторическим, и волнистые плети ежевики. Деревья, которые стремятся к свету, там должны были быть чахлыми, так как там его недостаток. Там может расти ядовитый плющ, могут быть завалы мусора и, вполне вероятно, временный лагерь каких-то бомжей. Там также должны быть тропы, о которых знают только местные ребятишки. Искатели приключений.

Так я стоял там, смотрел и не видел, слышал, но едва осознавал негромкие звуки ритмичной музыки — что-то такое с медными трубами. Я думал о том, как мало я достиг этим утром. «Ты можешь изменить прошлое, — говорил мне Эл, — но это не так легко, как тебе может показаться».