11.22.63 - Страница 202

202

— Это очень утешает, это для меня много значит, и именно перед ними я не смогу такой появиться. Ну как ты не понимаешь? Мне кажется, я бы смогла смириться с насмешками и шутками. В Джорджии я работала с женщиной, которая имела заячью губу, и многому у нее научилась — как преодолевать подростковую жестокость. Это другое меня обезоруживает. Сочувственные взгляды…и те дети, которым вообще тяжело будет на меня смотреть. — Она сделала глубокий вдох, а потом взорвалась. — А еще я очень злая. Я знаю, что жизнь жестока, я думаю, все это понимают глубоко в душе, но почему она еще и такая жестокая? Почему она любит тебя еще и укусить?

Я обхватил ее руками. Нетронутая половина лица у нее была горячей, пульсировала.

— Я не знаю, сердце мое.

— Почему не дается второго шанса?

Я обнимал ее. Когда дыхание у нее выровнялось, я ее отпустил и тихонько выпрямился, чтобы идти. Не раскрывая глаз, она произнесла:

— Ты говорил мне, что тебе нужно в чем-то убедиться вечером в среду. Не думаю, что ты планировал стать свидетелем того, как перережет себе горло Джон Клейтон, не так ли?

— Нет.

— Ты пропустил это событие?

Сначала я подумал, а не солгать ли.

— Да.

Глаза ее вновь открылись, но через силу, и долго открытыми держать их она не могла.

— А у тебя будет второй шанс?

— Не знаю. Это неважно.

Я сказал неправду. Так как это было важно для жены и детей Джона Кеннеди; для его братьев; возможно, для Мартина Лютера Кинга; почти наверняка важно для десятков тысяч юных американцев, которые учатся сейчас в старших классах, и которых вскоре, если ничто не изменит курс истории, пригласят одеть униформу, полететь на другой конец мира, раздуть свои нежные щечки и сесть на большой зеленый член, который носит название Вьетнам.

Она закрыла глаза. Я вышел из палаты.

Выйдя из лифта, я не увидел в фойе школьников, однако там была пара выпускников ДКСШ. Майк Косло и Бобби Джилл Оллнат сидели на твердых пластиковых стульях, держа у себя на коленях непрочитанные журналы. Майк подскочил и пожал мне руку. От Бобби Джилл я получил сердечные, крепкие объятия.

— Очень у нее плохо? — спросила она. — Я имею ввиду…— она потерла подушками пальцев собственный, теперь едва заметный шрам. — …можно там исправить?

— Я не знаю.

— Вы говорили с доктором Эллиртоном? — спросил Майк. Эллиртон, по общему мнению, лучший специалист по пластической хирургии в Центральном Техасе, был тем врачом, который сотворил волшебство с лицом Бобби Джилл.

— Он сегодня в госпитале, делает обход. Дик, мисс Элли и я договорились о встрече с ним через…— я взглянул на часы, — двадцать минут. Вы к нам присоединитесь?

— Охотно, — сказала Бобби Джилл. — Я просто знаю, что он сможет ей все исправить. Он гений.

— Тогда идем. Посмотрим, что сможет сделать гений.

Майк, наверное, прочитал что-то по моему лицу, так как сжал мою руку и произнес:

— Возможно, не все так плохо, как вам кажется, мистер Э.

Все было хуже.

Эллиртон подал нам фотографии — плотные черно-белые глянцевые снимки, которые напомнили мне работы Виджи и Дианы Арбас. Бобби Джилл охнула и отвернулась. Дик выдал тихий стон, словно получил сильный удар. Мисс Элли перебирала фотографии стоически, но с ее лица уплыли все цвета, кроме пары горящих огнем пятен на щеках.

На первых двух снимках щека Сэйди свисала рваными лоскутами. Это я уже видел вечером в среду, и был к этому готов. К чему я готов не был — это ее искаженный, как у жертвы инсульта, рот и обвисший кусок кожи под левым глазом. Ее лицо приобрело какой-то клоунский вид, от чего мне хотелось биться головой об стол в маленьком конференц-кабинете, в который нас пригласил на разговор врач. Лучше — так было бы лучше — броситься стремглав в морг, где сейчас лежал Джонни Клейтон, и побить его хотя бы там.

— Когда сегодня под вечер приедут родители этой молодой женщины, — сообщил доктор Эллиртон, — я буду тактичным и обнадеживающем, так как родители нуждаются в такте и надежде. — Он нахмурился. — Хотя следовало бы их увидеть и пораньше, учитывая тяжкое состояние, в котором пребывает мисс Клейтон…

— Мисс Данхилл, — перебила его Элли. — Она по закону разведена с этим монстром.

— Да, действительно, принимаю вашу поправку. В любом случае, вы ее друзья и я считаю, что вы нуждаетесь не так в тактичности, как в правде. — Он хладнокровно взглянул на один со снимков и своим коротким, чистым ногтем постучал по рваной щеке Сэйди. — Это можно улучшить, но исправить никогда. Не с той техникой, которая у меня сейчас есть в распоряжении. Возможно, через год, когда произойдет полное заживление тканей, мне удастся ликвидировать наиболее плохие признаки асимметрии.

Слезы потекли по щекам Бобби Джилл. Она взяла Майка за руку.

— Необратимые изменения внешности неприятны, — продолжил Эллиртон, — но там есть и другие проблемы. Перерезан лицевой нерв. Она будет иметь проблемы с жеванием левой стороной рта. Тот кусок кожи, который вы видите на этих снимках под левым глазом, останется у нее на всю жизнь, также у нее частично поврежден слезный канал. Хотя на зрение это может не повлиять. Мы надеемся, что нет.

Он вздохнул, разводя руками.

— Судя по чудесам, которые когда-то ожидаются от таких вещей, как микрохирургия и регенерация нервов, мы сможем достичь чего-то большего в подобных случаях лет через двадцать-тридцать. А теперь я могу лишь сказать, что сделаю все, на что только способен, чтобы бы исправить то, что возможно исправить.

202