11.22.63 - Страница 76

— Кто ты на хер такой? — вновь повторил он, и тогда: — Ты вторгся сюда незаконно.

Он отвел кувалду назад и взмахнул ею кругом, по широкой горизонтальной дуге. Я присел, подогнув колени, и одновременно пригнулся, и хотя, казалось, двадцатифунтовая кувалда меня совсем не зацепила — я не ощутил боли, тогда нет, — горячая волна пролетела мимо моего затылка. Револьвер вылетел из моих пальцев, ударился об стену и отскочил в угол. Что-то теплое стекало вниз с одной стороны моего лица. Понял ли я, что он зацепил меня как раз достаточно, чтобы пропахать канаву шестидюймовой длины в моем скальпе? Что он не попал, чтобы вырубить меня или убить меня наповал, всего лишь на какую-то одну восьмую дюйма? Не могу сказать. Все это случилось менее чем за минуту; возможно, прошло всего лишь тридцать секунд. Монетка жизни оборачивается мельком, и направление движения меняет быстро.

— Убегай прочь отсюда! — закричал я Трою. — Хватай сестру и убегай! Кричи о помощи! Кричи изо всех своих...

Даннинг взмахнул кувалдой. Я отскочил назад, и головка кувалды зарылась в стену, сокрушив дранку, которая высыпалась тучей извести навстречу плавающему в воздухе пороховому дыму. Телевизор так и продолжал работать. Все еще играли скрипки, все еще звучала «музыка убийства».

Даннинг все еще старался вырвать кувалду из стены, и тут что-то промелькнуло мимо меня. Это было духовое ружьишко «Дейзи». Его кинул Гарри. Оно встряло дулом в разорванную, окровавленную щеку Даннинга, и тот завопил от боли.

— Ты, сучий выблядок! Я тебя за это убью!

Трой нес Эллен к двери. «Хоть здесь хорошо, — подумал я. — По крайней мере, я изменил хоть что-то…»

Но раньше, чем он успел ее вынести, кто-то сначала заполнил собой косяк, а потом ввалился вовнутрь, сбив Троя с девочкой на пол. Я лишь краем глаза отметил это, так как Фрэнк Даннинг выдернул кувалду и уже шел на меня. Я пошел на попятную, одной рукой подтолкнув Гарри к кухне.

— Через заднюю дверь, сынок. Быстрей. Я его задержу, пока ты...

Фрэнк Даннинг вскрикнул и оцепенел. В тот же мгновение что-то вылезло из его груди. Это случилось, как какой-то магический трюк. Та вещь была так измазана в крови, что мне понадобилось не меньше секунды, чтобы понять, что это такое: острие штыка.

— Это тебе за мою сестру, уебок, — прокричал Билл Теркотт. — За Клару.

Даннинг упал на пол, ступни в гостиной, голова в арке между гостиной и кухней. Но не распластался. Острие штыка встряло в пол и поддерживало его. Один раз у него дернулась нога, а потом он затих. Выглядело это так, словно он умер во время упражнений по отжиманию.

Все кричали. Воняло пороховым дымом, известью и кровью. Дорис, согнувшись, ковыляла к своему мертвому сыну, повисшие волосы заслоняли ей лицо. Я не хотел бы, чтобы она это видела — голова Тугги была развалена по нижнюю челюсть, — но не было способа ее остановить.

— В следующий раз я сделаю лучше, миссис Даннинг, — квакнул я. — Обещаю.

Все лицо у меня было забрызгано кровью; я должен был ее стереть хоть с левого глаза, чтобы что-то видеть с той стороны. Поскольку я все еще был в сознании, то решил, что серьезных повреждений нет, а то, что из раны на скальпе кровь всегда льется сильно, я давно знал. Тем не менее, я напортачил, и если когда-нибудь должен состояться следующий раз, то на этот раз мне надо отсюда смываться, незаметно и как можно скорее.

Но, прежде чем исчезнуть, я должен был поговорить с Теркоттом. Попробовать, по крайней мере. Он лежал под стеной, за раскинутыми ногами Даннинга. Хватал ртом воздух, держась за сердце. Лицо у него было белое, как у трупа, только губы были пурпурные, как у ребенка, который только что горстями ел чернику. Я потянулся к его ладони. Он сжал мою с панической крепостью, но в глазах его блестели крохотные искры юмора.

— И кто теперь ссыкло, Эмберсон?

— Не вы, — ответил я. — Вы герой.

— Да, — поддакнул он. — Не забудь бросить медаль в мой гроб.

Дорис качала своего мертвого сына. Рядом с ней ходил кругами Трой, крепко прижимая себе к груди головку Эллен. В нашу сторону он не смотрел, он, похоже, не осознавал, что мы тоже здесь. Маленькая девочка скулила.

— С вами все будет хорошо, — сказал я. Словно мог знать. — А сейчас послушайте меня, так как это важно: забудьте мое имя.

— Какое имя? Вы его никогда не называли.

— Правильно. И... вы знаете мою машину?

— «Форд». Голос у него садился, но глаза все еще цепко вглядывались в мои. — Красивый. Кабриолет. Двигатель восьмицилиндровый. Пятьдесят четвертого... или пятьде...

— Вы его никогда не видели. Это самое важное, Теркотт. Мне сегодня же надо из этой части штата перебраться южнее, поэтому, в основном, мне нужно ехать по шоссе, так как не знаю никаких других дорог. Если сумею добраться до центрального Мэна, я буду чистым и свободным. Вы понимаете, о чем я вам говорю?

— В жизни не видел твоей машины, — произнес он и подмигнул. — Ох, сука, как же оно болит.

Я приложил пальцы к его небритому, колючему горлу и пощупал пульс. Тот был быстрым и рваным. Вдали я услышал завывание сирен.

— Вы правильно все сделали.

Глаза его подкатились.

— Едва успел. Не знаю, о чем я думал. Вероятно, ополоумел. Послушай-ка, друг. Если тебя схватят, не говори им, что я... ну, ты понимаешь, что я...

— Никогда. Вы его остановили, Теркотт. Он был бешеным псом, и вы положили этому конец. Ваша сестра гордилась бы вами.

Он улыбнулся и закрыл глаза.

Я пошел в ванную комнату, схватил полотенце, намочил его в тазу и вытер свое окровавленное лицо. Бросил грязное полотенце в ванну, схватил еще два и вышел в кухню.