11.22.63 - Страница 159

159

— И уже так к этому привык, что и не рассматривал.

— Так рассмотрите, как назад будете ехать, ку’олега. Рекламщики четко придумали. Мама Джима едва не плакала, когда это увидела. Я понимаю, я задолжал вам кучу благодарностей за то, что мальчик поклялся больше никогда не пить. — Он снял с себя кепку с прописной буквой Т, вытер рукой пот со лба, вновь нацепил кепку и тяжело вздохнул. — Мо’, и этому сукиному дурачку, Винсу Нолзу, тоже благодарностью обязан, но самое большее, что могу сделать, это занести его в свой молитвенный список.

Я припомнил, что тренер принадлежит к баптистам строгих правил. В дополнение к молитвенному списку он, вероятно, верит и во все это дерьмо о Ноевых сыновьях.

— Не надо благодарности, — ответил я. — Я просто делал свою работу.

Он посмотрел на меня проникновенно.

— Могли бы и дальше ее делать, вместо того, чтобы дрочиться с какой-то там книгой. Извиняюсь за прямоту, но я так думаю.

— Да все нормально. — Так оно и было. Я потеплел к нему за эти его слова. В другом мире он, вероятно, даже был бы прав. Я показал рукой за поле, где двойник Тихого Мича паковал свою салатницу в стальной кофр. Наушники так и остались висеть у него на шее. — Кто это, тренер?

Тренер фыркнул.

— Его, кажется, зовут Гейл Дафф. А может, Кейл. Новый спортивный комментатор на Большом Бесе. — Борман говорил о ДБИС, единственной радиостанции в округе Денхолм, которая едва теплилась прогнозами погоды для фермеров утром, песнями в стиле кантри днем и рок-музыкой, когда заканчивались занятия в школе. Не меньше, чем музыкой дети восторгались джинглом станции; сначала в эфире звучал взрыв, а потом голос старика ковбоя проговаривал: «К черту! Вот где большая забава!» В Стране Было это считалось вершиной рискованных шуток.

— А что это у него за такая хитроумная штуковина, тренер? — спросил Дик. — Вы знаете?

— Знаю, знаю, конечно, — ответил Борман, — и если он думает, что я ему разрешу ею пользоваться во время трансляции матчей, пусть хоть из трусов выскочит. Думает, я хочу, чтобы каждый, у кого есть радио, услышал, как я обзываю ребят бандой проклятых писюх, когда они не сумели мгновенно перехватить прорыв в третью зону.

Я повернулся к нему, и очень медленно:

— О чем это вы говорите?

— Я ему сначала не поверил, но потом испытал сам, — объяснил Борман. И дальше, с форсированным запалом: — Я услышал, как Буфф Редфорд говорит одному из новичков, что яйца у меня больше, чем мозг!

— И в самом деле, — произнес я. Сердце во мне уже билось значительно быстрее.

— Даффер говорит, что он слепил эту штуку сам у себя в гараже. — Тренер завелся. — Говорит, если ее включить на полную мощность, услышишь, как кот пернул в соседнем квартале. Вот это уже вранье, известно, но Редфорд был на другом конце поля, когда я услышал эту его тупую шутку.

Спорткоментатор, которому на вид было не более чем двадцать четыре года, поднял свой стальной кофр и помахал свободной рукой. Тренер помахал в ответ, а потом пробормотал потихоньку:

— Если настанет день, когда мне придется допустить его на свое поле с этой штукой, я в тот же день прилеплю к моему сраного «Доджу» наклейку «За Кеннеди».

Было уже почти темно, когда я добрался до места, где пересекались дороги 77 и 109, но на востоке поднималась распухшая оранжевая луна, и ее света хватало, чтобы рассмотреть бигборд. На нем красовался улыбающийся Джим Ла-Дью с футбольным шлемом в одной руке, с мячом во второй и с кудряшкой волос, которая героически спадала ему на лоб. Над этим изображением звездчатыми буквами было написано: ПРИВЕТСТВУЕМ ДЖИМА ЛА-ДЬЮ, ЛУЧШЕГО КУОТЕРБЕКА ШТАТА 1960-1961! УДАЧИ ТЕБЕ В АЛАБАМЕ! МЫ ТЕБЯ НИКОГДА НЕ ЗАБУДЕМ!

А ниже, красными буквами, которые, казалось, кричали:

«ДЖИМЛА!»

Через два дня я вошел в «Космическую электронику» и подождал, пока мой агент продаст какому-то мальчишке с полным ртом жевательной резинки транзисторный приемник размером с ай-под. Когда тот вышел за дверь (уже заткнув себе куда следует, наушник маленького радио), Тихий Мич обратился ко мне:

— О, да это же мой старый приятель Доу. Чем я могу помочь вам сегодня? — И тогда, понизив голос до конспиративного шепота: — Еще нужны лампы с жучками?

— Не сегодня, — ответил я. — Скажите-ка мне, слышали ли вы о такой вещи, как направленный микрофон?

Губы его разошлись, оголив зубы:

— Друг мой, — улыбнулся он, — вы вновь пришли в правильное место.

Раздел 18

На мой заказ мне установили телефон, и первым человеком, которому я позвонил, была Эллин Докерти, которая радушно поделилась со мной адресом Сэйди в Рино.

— У меня есть номер телефона тех меблированных квартир, где она живет, тоже, — сказала Эллин. — Хотите продиктую?

Конечно, я хотел, однако, если бы у меня был тот номер, я наконец-то поддался бы соблазну и позвонил. Что-то мне подсказывало, что это было бы ошибкой.

— Достаточно и адреса.

Как только повесил трубку, я написал ей письмо, бесясь от неестественной искусственности собственной интонации, я, тем не менее, не знал, как ее избежать. И проклятая швабра так и оставалась между нами. А если она познакомилась там с каким-то высокого полета сладеньким типом и совсем забыла обо мне? Что здесь невозможного? Она знает, как можно получше развлечь его в кровати; она была талантливой ученицей и не менее бодрой там, чем на танцплощадке. Вновь зазвенела эта ревнивая жилка, и я закончил письмо второпях, с пониманием того, что оно, вероятно, вышло скучным и глупым. Но я надеюсь, хоть что-то честное прорвалось сквозь ту искусственность.

159